Неточные совпадения
В области же действительной жизни, которая имеет
не только свои права, но и сама налагает великие обязанности, — в этой области мы, если
хотим быть гуманными, христианами наконец, мы должны и обязаны проводить убеждения, лишь оправданные рассудком и опытом, проведенные чрез горнило анализа, словом, действовать разумно, а
не безумно, как во сне и в бреду, чтобы
не нанести
вреда человеку, чтобы
не измучить и
не погубить человека.
А мне нужно счастье, я
не хочу никаких страданий, и я говорю им:
не делайте того, за что вас стали бы мучить; знайте мою волю теперь лишь настолько, насколько можете знать ее без
вреда себе.
— Ты огорчаешь давно уже огорченное сердце естественною казнию, — говорил старец, —
не ведал я, что мог тебя обидеть,
не приемля на
вред послужить могущего подаяния; прости мне мой грех, но дай мне, коли
хочешь мне что дать, дай, что может мне быть полезно…
— Уж
вреда не выйдет, а у меня из двадцати
хотя пять, хоть две найдутся способные идти далее. Терпение уж необходимое.
Тогда
не было еще речи ни о централизации, ни о самоуправлении, ни об акцизном и контрольном ведомствах, но уже высказывались,
хотя и с большою осторожностью, мнения о
вреде взяточничества и о необходимости оградить от него обывателей при пособии хорошо устроенной системы опекательства.
— Дело чистое, Степан, видишь? Дело отличное! Я тебе говорил — это народ собственноручно начинает. А барыня — она правды
не скажет, ей это вредно. Я ее уважаю, что же говорить! Человек хороший и добра нам
хочет, ну — немножко — и чтобы без убытка для себя! Народ же — он желает прямо идти и ни убытка, ни
вреда не боится — видал? Ему вся жизнь вредна, везде — убыток, ему некуда повернуться, кругом — ничего, кроме — стой! — кричат со всех сторон.
— Я тебе сказывал уж, бабонька, что надо ее сумеречками полегоньку за околицу вынести, а по прочему как
хотите! Мне-ка что тут! я для вас же уму-разуму вас учу, чтоб
вреды вам какой от эвтова дела
не было… Мотри, брат Нил, кабы розыску какого
не случилось, —
не рад будешь и добродетели своей.
Об ущербе же его императорского величества интереса,
вреде и убытке, как скоро о том уведаю,
не токмо благовременно объявлять, но и всякими мерами отвращать и
не допущать потщуся и всякую вверенную тайность крепко хранить буду, а предпоставленным над мною начальникам во всем, что к пользе и службе государства касаться будет, надлежащим образом чинить послушание и все по совести своей исправлять и для своей корысти, свойства, дружбы и вражды против службы и присяги
не поступать; от команды и знамени, где принадлежу,
хотя в поле, обозе или гарнизоне, никогда
не отлучаться, но за оным, пока жив, следовать буду и во всем так себя вести и поступать, как честному, верному, послушному, храброму и расторопному офицеру (солдату) надлежит.
Сейчас побежал в присутственное место. Стал посредине комнаты и
хочет вред сделать. Только хотеть-то
хочет, а какой именно
вред и как к нему приступить —
не понимает. Таращит глазами, губами шевелит — больше ничего. Однако так он одним своим нерассудительным видом всех испугал, что разом все разбежались. Тогда он ударил кулаком по столу, расколол его и убежал.
Прежде всего побежал в присутственное место. Встал посреди комнаты и
хочет вред сделать. Только хотеть-то
хочет, а какой именно
вред и как к нему приступить —
не понимает. Таращит глаза, шевелит губами — больше ничего. Однако ж так он этим одним всех испугал, что от одного его вида нерассудительного разом все разбежались. Тогда он ударил кулаком по столу, разбил его и сам убежал.
Воротился ретивый начальник в вверенный край, и с тех пор у него на носу две зарубки. Одна (старая) гласит:"достигай пользы посредством
вреда"; другая — (новая):"ежели
хочешь пользу отечеству сделать, то…"Остальное на носу
не уместилось.
Не хочу предрешать, сколько он может быть вреден целям правительства, но я полагаю, что
вред, который он может принести, а частию уже и приносит, велик бесконечно.
Алексея Абрамовича она боялась — остальные в доме боялись ее,
хотя она никогда никому
не сделала
вреда; обреченная томному гаремному заключению, она всю потребность любви, все требования на жизнь сосредоточила в ребенке; неразвитая, подавленная душа ее была хороша; она, безответная и робкая,
не оскорблявшаяся никакими оскорблениями,
не могла вынести одного — жестокого обращения Негрова с ребенком, когда тот чуть ему надоедал; она поднимала тогда голос, дрожащий
не страхом, а гневом; она презирала в эти минуты Негрова, и Негров, как будто чувствуя свое унизительное положение, осыпал ее бранью и уходил, хлопнув дверью.
Если Борис Петрович
хотел наказать кого-нибудь из слуг, то Вадим намекал ему всегда, что есть наказания, которые жесточе, и что вина гораздо больше, нежели Палицын воображал; — а когда недосказанный совет его был исполнен, то хитрый советник старался возбудить неудовольствие дворни, взглядом, движеньями помогал им осуждать господина; но никогда ничего
не говорил такого, чтó бы могло быть пересказано ко
вреду его — к неудовольствию рабов или помещика.
Уходя из будки, я твердо сказал себе, что уже никогда больше
не приду в «гости» к Никифорычу, — отталкивал меня старик,
хотя и был интересен. Его слова о
вреде жалости очень взволновали и крепко въелись мне в память. Я чувствовал в них какую-то правду, но было досадно, что источник ее — полицейский.
Гневышов. Хорошо молодым людям; они могут без
вреда для своего здоровья быть на воздухе, наслаждаться красотой майского вечера, а для нас с вами в комнате безопаснее. Почти все пожилые люди в нашем климате
не свободны от ревматизма; вот и я тоже иногда чувствую припадки этой болезни,
хотя весьма легкие, но тем
не менее очень неприятные…
Но когда батенька вмешивались и приказывали что невпопад, — как и часто случалось, — то маменька
не противоречили и исполняли по воле батенькиной,
хотя бы ко
вреду самого откормленного кабана, — конечно,
не без того, что, забившись к себе в опочивальню, перецыганят батенькино приказание, пересмеют всякое слово его, но все это шопотом, чтоб никто и
не услышал.
Уже по одному тому я
не сделаю вам
вреда, что все мое сердце полно бесконечным уважением перед вашей удивительной смелостью, я скажу даже больше — полно благоговением, — ужасом, если
хотите.
Таня. Ну, вот я и опасаюсь и об этом спросить
хотела, что
не будет ли от этого
вреда? Тоже век жить, а в нем такое дело.
Тело
хочет блага только себе,
хотя бы во
вред душе; душа же
хочет блага себе,
хотя бы во
вред телу. Борьба эта кончается только тогда, когда человек поймет, что жизнь его
не в теле, а в душе, и что тело — это только то, над чем должна работать его душа.
Тут, в театре, видно зло, которое сделало одно глупое слово, но часто бывает, что
вред глупого слова
хотя и
не сразу виден, как в театре, а делает понемногу и незаметно еще больше зла.
Ребят безжалостно пороли, исключали из гимназии, коверкали им жизни,
хотя ни один из педагогов и отцов
не знал, в чем именно заключается
вред и преступность курения.
Хотя Оскорбленов был хам, но все же он был русский и, кроме того, этим княжеским титулом
не делал
вреда никому, кроме своего собственного кармана, прожигая в Париже накопленные его ростовщиком-отцом деньги.
— Ах, вы, королевна моя, владелица здешних мест!.. Да разве так принимают гостей… Али взашей меня
хотите выгнать, так
не делайте этого, потому самим себе
вред нанесете, большой
вред…
И стало это перегудинскому попу, наконец, очень досадно, но он мог лютовать на своего парипсянского соседа, отца Савву, сколько
хотел, а
вреда ему никакого сделать
не мог, потому что нечем ему было под отца Савву подкопаться, да и архиерей стоял за Савву до того, что оправдал его даже в той великой вине, что он переменил настроение казака Оселедца, копа грошей которого пошла
не на дзвин, а на школу.
— Сумбур-трава. На память взял, пензенским болотом пахнет. По домашности первая вещь. Сосед какой тебе
не по скусу,
хочешь ты ему настоящий
вред сделать, чичас корешок водой зальешь и водой энтой самой избу в потаенный час и взбрызнешь. В тую же минуту по всем лавкам-подлавкам черные тараканы зашуршат. Глаза выпьют, уши заклеют, хочь из избы вон беги. Аккуратный корешок.
От здешней ли тишины или от чего другого, в уме Праши стали проявляться понятия, каких прежде
не было: сообразно перемене понятий, она изменяла и свои отношения к тому, до чего это касалось. Так, например, она
не только
не хотела говорить что-либо во
вред людей того края, где стала жить, — это делают и другие, кому законность и порядок приятнее произвола и беспорядка, — но она утратила всякий вкус к похвальбе и неохотно приезжала из своей избы в Петербург. Зато она имела то, чего разумно искала: покой.
Когда он выздоравливал, к нему приходили друзья и мягко упрекали его, давали советы и говорили о
вреде водки. А те из друзей, кого он оскорбил пьяный, переставали кланяться ему. Они понимали, что он
не хотел им зла, но они
не желали натыкаться на неприятность. Так, в борьбе с самим собой, неизвестностью и одиночеством протекали угарные, чадные ночи и строго карающие светлые дни. И часто в пустой квартире гулко отдавались шаги тетки, и на кровати слышался шепот, похожий на вздох...